Храм

Священник оказался молодым, почти юношей, но с лицом твердым и решительном. А говорят, в старину архетип священника был - мягкий и ласковый. Не то, что ныне, - ныне духовные пастыри должны сплачивать рассеянное сообщество для борьбы с преобладающим и безжалостным противником.

"Амман", - "отец Изо", - они лишь пожали руки, чтобы не привлекать внимания. Хотя была глухая ночь, а вокруг - множество нетрезвых компаний, но величественный, громоздкий храм Велеса сиял, привычно подсвеченный прожекторами. Здесь, на площади перед храмом, вообще-то нельзя устраивать сборища, но что поделаешь, если есть просторная, удобная площадь в центре города - бритоголовы даже не пытаются навести здесь порядок.

Сестра Ми подтолкнула Аммана, и он начал: "Хочу рассказать об одной приятельнице". Отец Изо, внимательно слушая, дернул Сестру за рукав и все трое пошли по улице. "Она хочет креститься. Ее родители собираются выдать замуж, а она любит другого. Причем главный аргумент ее родителей "так хочет Лада", поэтому она уже ненавидит и традиции, и богов". "Но ненависти маловато.", - Отец был недоволен. "Она мечтает, чтобы все были свободными и могли вступать в брак по любви". "А знаешь, есть люди, которые любят справедливость, только когда чувствуют себя обделенными. Всяк может быть. А кто ее любимый?" "Говорила, ему тоже нравится христианство. Взять бы их обоих...". "А у них уже было?" "Нет, для нее это все равно что застрелить князя". Другой бы, вероятно, в таком состоянии теребил бы себе пуговицы, но отец Изо лишь спокойно сложил руки в замок: - "Мы с радостью поможем всем нуждающимся. Но брать в нашу семью можно лишь тех, кто пришел к нам вполне взвешенно и, очень важно, достиг мира внутри себя. Иначе нас ожидает упадок или вырождение. Кроме идеологической подготовки, считайся и с личными отношениями. Как вариант, могу обвенчать - может, они не знают, Папа Римский Валтасар позволил выполнять таинства из нехристями. В том документе написано, что это - кое-что хорошее, чем можем послужить человечеству; это добавляет христианству популярности и в то же время не составляет угрозы для качества Церкви. Хотя нет, пока еще об этом не говори. Посодействуй, чтобы у них как можно скорее состоялась близкая встреча. При этом людей часто постигают неприятные сюрпризы в себе и друг в друге. Чем скорее они начнут - тем больше у них времени, чтобы разобраться со всем этим. Брать ее одну - совсем плохо: через несколько лет она нам припомнит, что мы не решили ее проблему". Сестра Ми перестала слушать и теперь внимательно смотрела на мобилку.

Через несколько минут навстречу вышли веселая боевая девушка и парень величиной с медведя. Сестра Ми помахала им, а приблизившись, объяснила: "это новый священник". "Отец Изо", - "Эйя", - они нежно обнялись и поцеловались. "Кебар", - Отец перестал чувствовать землю под ногами и беспомощно повис на широкой груди.

Эйя подняла палец, чтоб ее слушали: "Дело такое. Выселяют старый дом, хотят перестроить в еще один торговый центр. Жителей не так и много, но им теперь только под скамейки идти. Мы приведем туда людей, пусть увидят собственными глазами и проявят недовольство. Вот листовки", - Эйя приоткрыла рюкзак, в нем действительно оказались полно пачек листовок. "Все знают, что делать? Открытки - обычные, для богатых, для бедных. И вот новый сорт - для необычных - если вам кажется, что жилье оформлено не совсем так, как принято". "Так что, для разных слоев - разная часть правды?" - удивился Амман. "Да нет, листовки отличаются лишь интонацией, одним-двома словами. Мы ведь, подсовывая их, видим лишь, как выглядит квартира извне. Но даже такая выборочность увеличивает эффективность в полтора раза, а то и вдвое".

"А там объясняется, что дело не в одном доме и даже не во всех домах?", - спросил Отец, - "важнее ведь привлечь внимание общественности ко всей системе". "Еще бы, дом - это скорее повод. В листовке намек: мол, завтра княжичу Бориславу понравится твой дом и он именем своего отца провозгласит его своим. Предлагается прийти с красной лентой, а, чтобы бритоголовы не остановили - принеси ленту в кармане и нацепишь уже в толпе. Впрочем, сейчас все прочтете".

Когда Эйя уже делила поровну пачки листовок, невесть откуда приобщилась пара ребят - Немо с братом Войком. Здесь, на ночной улице, когда рядом лишь братья и сестры, они могли позволить себе держаться за руки. По закону, каждому из них это могло стоить головы. Вероятно, они тоже получили свою часть, однако Амман уже пошел - запихивать листовки под двери.

Было бы ошибкой полагать, что остальные шестеро тихо разошлись шестью путями. Глаз отца Изо, словно детектор, зарегистрировал один из карманов Немо, а через миг рука вытащила оттуда неприметную книжечку в зеленом переплете; - "Ну нельзя же так! Вместе с листовками она становится слишком тяжелой. Спрячь под скамейкой, потом заберешь". Немо сначала смотрел на Отца с некоторым удивлением, но быстро въехал. Один экземпляр Писания, которое замаскировано под обычную книжку, почти ничем не угрожает; однако листовки сами по себе ведут за решетку, вместе со всем содержимым твоих карманов.

Еще задолго до рассвета работа была закончена, и Амман вышел на пустырь, который отделял покинутый полуразрушенный квартал от города. Брат Войк, сестра Ми и Кебар только что собрались там, не больше двух минут пришлось ждать Эйю, Немо и отца Изо. Они расположились на первом этаже относительно целого дома, и отец Изо, который был сегодня без девушки, забрал у Брата инфракрасные очки и остался снаружи - на страже. Ни одно живое существо не появлялось ни среди пустыря, ни между остатками домов, поэтому Отец крикнул вовнутрь "все чисто".

В самой большой комнате Кебар поставил на ящик "декорации" - пакет с водкой и пять одноразовых стаканчиков, в которые налил разное количество из пакета. Обогреватель - добротный, с черного рынка - немедля и бесшумно сделал воздух теплым и мягким, словно молоко. Все три дивана, которые сложенные были не больше тетради, надулись автоматически в ловких руках сестры Ми. Одежду никто не разбрасывал, ее аккуратно сложили на ящики.

Вся компания без проблем расположилась на наибольшем из диванов. Ведь, как известно, теснота гораздо менее угрожает тем, кто не брезгует прижаться. Брат Войк, одной рукой прижвший к груди Немо, а другой приобнял Эйю, поделился народу о своем сне. О бесконечном водопаде.

Амман с сестрой Ми первыми отделились и уединились в меньшей комнате, где вместо одного угла потолка зияла дыра, в которую радушно заглядывали звезды, на своем мягком и прохладном диване. Диван не пытался сбросить с себя людей, вместо этого влек их к себе, так, будто в нем был не воздух, а поролон. Когда все закончилось и Сестра легла рядом, они соединили руки и попросили Бога об успехе их безнадежного дела.