 |
Никогда доселе я не видел моря. И, видимо, не видел бы его еще
невесть сколько, если бы ответ на мое резюме пришел откуда-либо, а не из этого
города, не большого но и не маленького, в последнее время известного как
гнездо ангелов. Водитель маршрутки понял меня как-то по-своему, и высадил
прямо среди леса, возле ободранного, ужасно одинокого столба. Однако, оно,
может быть, и к лучшему, что остаток пути пришлось преодолевать самостоятельно,
потому что сосны в конце концов расступились, и я увидел луг, вдали -
промышленную зону, и почти на горизонте - да-да, клочек моря.
Если меня возьмут на работу - моя малая родина переместится сюда.
Так, видите ли, получается, что ничего, окромя денег, не определяет мое место
жительства: дяде достаточно одного письма ежеквартально; друзей я где угодно
себе найду, но ни они, ни я не буду сожалеть, когда придется переезжать;
то же самое и относительно девушки.
Тут, где шоссе выходило из леса, на обочине стояла избушка - блок-пост;
шлагбаум был гостеприимно открыт - отведен вплоть до сосен. Здесь стояла
простенькая машина, и двое стражников вытаскивали из багажника запасную
покрышку. Один из стражников - по всей видимости, новичок - спросил товарища:
"неужели ты действительно ожидаешь что-то найти?"; на что последовал ответ "у нас
принято проверять все машины, в которых есть ангелы". Водитель (и единственный
в машине), был, по-видимому, ангел - почтенное средних лет существо в
деловом мужском костюме. Он держал удостоверение в руках, но и не думал
вставать из-за руля. Я убедился: по виду ангела, если он одет, всегда можно
с одинаковым правом (то ли одинаково неправдиво) отнести его или к мужчинам или
к женщинам. Также, говорят, никогда нельзя определить, кем был ангел до
превращения.
Еще два-три года назад они были большой редкостью. Тогда их
пытались свезти всех в спецсанатории; однако ангелов становилось все больше,
а врачи установили, что эта болезнь не заразна, да и не болезнь вовсе. Раньше
их смертельно ненавидели и традиционные бабки, и бритоголовые борцы за белую
расу, и духовные пастыри; теперь все усвоили, что ангелом может стать кто угодно
из любой среды, в том числе и ты сам (и почти наверняка эту среду покинет).
Словом, никакой катастрофы, просто человечество пере-фор-матиру-ет-ся.
Единственный в городе небоскреб (с верхушкой, причудливо срезанной
наискось) был виден почти отовсюду. Как оказалось, он стоял около немаленькой
площади, из которой разьезжались автобусы (я думаю) во весь город;
ничего, кроме жилых домов и желанного небоскреба, вокруг площади не было,
а ее середина, поросшая всякими экзотическими деревьями, немного углублялась;
спуститься туда можно было, соскакивая по громадной лестнице, то есть по
каскаду парапетов.
На парапетах сидело несколько почти больших ангелят (обычно эти
существа не называют себя взрослыми), а также человеческие ребята и девушки.
Все неформатно одеты (а на некоторых не было из одежды ничего кроме
купальника), в самодельных, дешевых, но очень затейливых украшениях.
Кроме ангелов и людей, на парапетах находились две гитары, книжки, тетради и
ручки. Но никто не играл и не пел, не читал, не сочинял стихи и не обсуждал
эссе. Двое полицейских поочередно перетряхивали сумки и карманы всех
присутствующих. Ангелы не сопротивлялись, но и не выглядели побежденными.
Ни у кого из них не было запретных вещей (а у кого и были, тот хорошо прятал);
зато уже сегодня об этом унижении законопослушных граждан будут знать и
полицейское управление, и отделение политической оппозиции, и редакция
всенародно читаемой газеты; это один из последних дней когда эти полицаи еще
носят фуражки. Это сделает Айза - веселая храбрая ангел, крепко сбитая и в
золоченных очках, которая сидит с дальнего края и водит рукой по гитаре -
борясь с соблазном ущипнуть струну. Однако покамест никого я здесь не знал.
Именно здесь я впервые встретил его. Зеленые глаза улыбнулись мне;
кроме глаз, она (или он) имела куцый нос в веснушках, растрепанные волосы,
пронзительно желтую кофточку и пронзительно зеленые штаны. Когда я во второй
раз осмелился взглянуть на нее, она уже смотрела как будто куда-то в сторону,
хотя краем глаза держала меня в поле зрения. Половину вечности длилась игра
взглядов, эта частично мука и частично захватывающий спорт: мне ни за что не
хотелось, чтобы искра погасла так и не засвитившсь, а более всего я боялся что
сдуну ее неверным вздохом. Вдруг он-она приветливо крикнул: "ты что-то ищешь?".
Соскочил на землю (он было сидел на самом нижнем парапете, ногами не доставал
до земли, поскольку был небольшого роста), подобрался ко мне и зацепил за
локоть мою руку своей, сжимающей продолговатую темно-красную бутылку.
Удивительнейшее было в том, что, глядя вблизи, под кофточкой выразительно
угадывалась самая настоящая грудь, не очень большая, но крепкая.
Жалко, как следует поговорить не удалось - я же все-таки спешил на
собеседование. К небоскребу пришлось топать, хотя эта громадина, казалось,
нависала над
головой, пока мы сидели. Он таки успел выведать стратегические моменты обо
мне, собирался дождаться на том же месте, и обещал ужасную расправу, в случае,
если я провалю собеседование. Как я теперь знаю, большая половина ангелов
просят называть их в мужском роде. Хотя в действительности все ангелы -
женского пола.
Пришлось подняться почти на самый верх. Будущий шеф, на удивление,
был рад меня увидеть, а за окном лишь простиралось необьятное море (с земли с этого же места
моря не видно). Оказалось, мы будем разрабатывать систему, которая следит за
социумом, собирая данные через кредитки; а для маскировки, будем также
разрабатывать подручную программу банковского работника. За полгода мы должны
сделать прототип, и, если выигрываем конкурс - у нас эта работа будет надолго.
Шеф еще долго растекался мыслью по древу (вероятно, повторял за заказчиком),
на ту тему, что мы пришли в такую эпоху, когда мир изменяется, и что от нас
зависит, будет ли его эволюция стихийной, или осмысленной.
Объяснил даже, почему человечеству нужна нянька: здесь есть какая-то "теория
неравновесия". Мол, хорошо правило - полезно всем, но каждому
выгоднее его нарушать. Итак, отныне мне работать тут. Я отклонил предложение
бесплатно пользоваться квартирой, предоставленной фирмой; вместо этого пожелал
купить эту же квартиру в росстрочку. Решили, что еще будем договариваться.
Вернувшись на площадь (он уже был один-одинешенек, и не сидел на
парапете, а лежал под чем-то наподобие огромного папоротника), я решил ему
показать одну штуку, которую было купил у старого чудака, как экстраординарное
наследие истории. Я его встретил на автовокзале, сразу перед тем как
отправился в этот город - он ведь, неимущий поэт, расположился в зале
ожидания, что для него означало ночь с комфортом. За небольшие деньги он
передал мне то, что, как говорил, вытащил из мусорного бака: три засаленных
листа в клеточку, вырванные из альбома. Я еще и сам не удосужился прочесть
это, так что теперь читал вместе со своим новым другом.
...
День добрый. Без осадков, влага не превышает 70%, температура 23
градуса, небесная сфера на 16% закрыта белыми кучевыми облаками, ветер
северно-северно-восточный нуль-пять - один метр в секунду. В результате
ожесточенных дебатов с Паскалем, наконец утвердили список плохих человеческих
черт, и соответствующих им полиморфных генов. Между тем, крысячий вирус
начинает давать первые результаты. Паскаль, уступив настоянию Мари, немного
убрал в нашей комнате. Однако, от своего и от моего имени, категорически
отказался пройтись по улице (за что я ему безмерно благодарен).
...
День добрый. Без осадков, влага 60%, температура около 19 градусов.
Небо без единого облачка. Ветер восточный 2 метра в секунду. Наша стая крыс
постепенно заражается; а все началось с двух влажных зараженных тряпок.
Около 3% популяции заразилось достаточно быстро, последующее заражение
происходит медленно. Не знаю, хватит ли нам терпения, но есть основания
считать, что в конечном итоге заразятся почти все.
У каждого зараженного в течение 20 суток в организме практически не остается
нежелательных генов (кроме очень немногочисленных, наименее изменчивых
тканей); морфологические признаки от генов не отстают. Лишь есть побочный
эффект - у всех зараженных зеленые глаза вместо красных. Не знаем откуда это.
Детеныши зараженных - неизменно полностью соответствуют нашему "идеалу".
Только одна из зараженных смогла восстановить естественный вид; эта крыса -
одна из самых слабых и ленивых.
Вирусы для других видов также не пропали зря. С третьего штама
заразили нашего поросенка, и из четвертого - одного из трех котов. Мари
принесла нам чистую одежду, а также поцеловала меня. А я не смог сказать ей ни
одного слова. Стыдно. Неправильно это, что она замужем, а муж даже не
разговаривает. Неправильно, что Паскаль не зарабатывает, живое за ее счет.
Неправильно даже, что не зарабатываю я. Не знаю я, что тут делать. Закончим
наш эксперимент, а там позабочусь и о жизни.
Нужно будет попробовать сварганить еще один штамм - какой бы исключал
возможность двуполого размножения, а вместо этого делал легкодоступным
партеногенез.
...
День добрый. Время от времени дождь (скорость 25 метров за секунду),
температура 14 градусов, влажность 100%, туман прозрачностью нуль-четири
обратных километра, ветра никакого. Все небо покрыто серыми слоистыми тучами.
Впервые за долгое время Паскаль вышел на люди - чтобы принести много всяких
вещей. Потом сидел, писал ничего не значимые письма на всех языках мира,
и смазывал их супер-вирусом. Наш вирус невероятно живуч - до 120 суток вне
организма, при температуре от -10 к +60, легко распространяется
воздушно-капельным путем. Инкубационный период 40 суток, на протяжении которых
он никак не проявляется, но заразить может; потом гены человека перестраиваются,
необратимо и без вреда здоровью. Паскаль свалил конверты в рюкзак
и пошел - рассылать. Не скажу, чтобы с Паскалем мне было приятно, но без
него неуютно. Все дома кажется незнакомым. Хотя бы Мари пришла - но до
вечера никак, у нее же бизнес.
...
Он первым дочитал эти записки до конца. Сначала впал в глубокое раздумье,
потом конопатое лицо напряглось, как будто он разгрызал горькую пилюлю; затем
оказалось что он так неподвижен потому что сдерживает смех; наконец он радостно
и безудержно рассмеялся.
"Ну, что скажешь?", - спросил меня. Я ответил, что эти двое
сумасшедших професоров потрудились не зря. Вероятно, их уже нет в живых.
Позже я эти листы отсканировал и сохранил на флешке в зашифрованном виде,
а оригиналы сжег.
На самом деле, ангелы вполне могут быть отдельным народом. Они
способны рожать, им для этого даже не нужна помощь другого существа - нужны
лишь лист мяты, ломтик лимона да горчица, расположенные в определенном месте.
Впоследствии я узнал, ангел может даже исполнять мужскую роль, для этого на
некоторое время немного деформирует себя (и ему это ненамного труднее, чем
скорчить рожу). Но это все не имеет отношения к моей истории.
В течении дня мы старались не выпускать друг друга из поля зрения.
Долго ходили безлюдными горами (да, в этой местности есть самые настоящие
горы), упрямо бойкотируя тропинки. Лазали на деревья и в пещеры. Уже затемно
спустились к морю. В море гудели изрядные волны, а ветер был хоть сильным, но
теплым и мягким. Пол-ночи мы купались и загорали; тьфу, разве можно загорать
ночью?, но ветер быстро высушивал и согревал наши тела; небо было совсем
черным, беззвездным; мы друг друга чувствовали лишь слухом и прикосновением.
Я рассказал ей (можно, иногда все-таки буду называть это существо "она"?)
о своей новой работе; поделился, что мне хочется любой ценой сохранить
человечество живым, аморфным, асистемним, свежим. Наконец мы заснули,
прижавшись. Вверху была черная ночь, вблизи - шумное море, внизу - мяке месиво
толченых и обсосанных морем ракушек, и прямо с нами - добрый ласковый ветер.
|
|
